* * *
Кровь на дороге заносит
Свежим ноябрьским буднем.
Откуда она? - спросишь,
Спросишь, да и забудешь.
Кого упреком неволить?
Все что должно быть — случится…
Белое-белое поле,
Черные-черные птицы.
* * *
Не вздумай создавать законы,
Не ровняй себя с Христом;
Отбросишь ноги — похоронят,
В одеянии простом.
Будь ты Гете, будь Жан Жаком,
Гениальным Львом Толстым:
Удел живому одинаков —
Рваный тапочек в кусты.
Мы к гордыне поостынем
(Гордыня тьмой обольщена)...
Да, будут Львы еще Толстые —
Болезненна их толщина.
* * *
Это только кажется,
Что звезда юна,
Но подходит к старости
Даже и она.
Срок ей дан не маленький —
Миллионы лет,
И потухнет, стало быть,
Потеряет свет.
Мы ведь тоже светимся,
Краток наш полет.
Пусть легко и весело
Сердце свет прольет.
* * *
Не дай себя обманывать мечте.
Мечта — мираж, тебе ли не известно?
О! как она умеет петь чудесно!
Не дай себя обманывать мечте.
Не дай себя обманывать мечте.
Не верь ею написанной картине;
Поверил, значит, сам ты и повинен.
Не дай себя обманывать мечте.
Не дай себя обманывать мечте.
Но все равно она тебя обманет,
Ведь ты идешь к желанию в тумане,
Ну, как не обмануть тебя мечте.
* * *
В этой уснувшей комнате
Блуждают ночные тени,
Странные образы корчатся
Нездешних зверей и растений.
Под одеяло — ноги,
Под одеяло — уши;
Страшная сказка ночи
Ужас вселяет в душу.
* * *
От жизни если много требовать —
И сотой доли не возьмешь,
Промаешься вот так, побегаешь,
Впустую этот весь долбеж.
А даст жизнь только что положено,
А сколько не тебе судить;
Одним желанием поможешь,
Ежа корове не родить.
Пусть время скажет, что достоин ты,
Сто тысяч или медный грош…
Но правды оставайся стоиком,
И трудолюбие приумножь.
* * *
Какими глупыми мечтами
Я разукрасил жизнь свою:
Пиджак с потертыми локтями
Мне дни с усмешкой подают.
Нет достижений без гонений,
Успехов без страданий нет;
А прожил я без потрясений,
Не ставил грудь под пистолет.
Я обойти спешил тревогу;
Вот потому-то мой удел:
Пройти проселочной дорогой,
Ступить неслышно за предел.
ТАК ЖИВИ
Пей кефир и кушай шпроты:
Сам себе и кум, и сват:
На работу и с работы.
Телевизор. Тихий сап.
Все размеренно и просто,
И супруга под рукой.
Гладко выглажена простынь.
Гарантирован покой.
Так живи — и не осудят,
Не осадят ни на грош.
И завистников не будет,
И врагов не обретешь.
* * *
И хороший, и не очень —
По две жизни не живут.
Президент, чернорабочий —
Всем под камешком приют.
Там никто не перегружен,
И тебе ни честь, ни месть.
Нет там равенства снаружи,
Под дерном зелёным есть.
* * *
Счастье — это то, к чему стремишься,
Как за горизонтом облака;
Счастье — это то, чего нет выше,
Нету долгожданнее пока.
А когда найдешь, достигнешь, вроде бы,
Утвердишь в родное бытие, —
Как иное-прочее проходит,
Кажется, и не было его.
* * *
Глупо собою гордиться,
Глупо себя возвышать;
Можешь и простудиться,
И перестать дышать.
Будут цветы на могилке,
Будет вечный покой.
Вон каким крупным был ты,
А маленький стал какой!
* * *
Ветер — опять, ты, ветер;
Тучи — опять, вы, тучи:
Тревожите листья и ветви,
Наваливаетесь кучно.
Какая томящая масса
От горизонта катит…
Как много дурного мяса,
Как мало чудесных капель.
Дорогие читатели! Не скупитесь на ваши отзывы,
замечания, рецензии, пожелания авторам. И не забудьте дать
оценку произведению, которое вы прочитали - это помогает авторам
совершенствовать свои творческие способности
Поэзия : Поэт и еврейский язык - zaharur На вышеприведённой фотографии изображена одна из страниц записной книжки Александра Сергеевича Пушкина, взятая из книги «Рукою Пушкина. Несобранные и неопубликованные тексты». — 1935г.
В источнике есть фото и другой странички:
http://pushkin.niv.ru/pushkin/documents/yazyki-perevody/yazyki-perevody-006.htm
Изображения датированы самим Пушкиным 16 марта 1832 г.
В библиотеке Пушкина была книга по еврейскому языку: Hurwitz Hyman «The Elements of the Hebrew Language». London. 1829
Это проливает некоторый свет на то, откуда «солнце русской поэзии» стремилось, по крайней мере, по временам, почерпнуть живительную влагу для своего творчества :)
А как иначе? Выходит, и Пушкин не был бы в полной мере Пушкиным без обращения к этим истокам? Понятно также, что это никто никогда не собирался «собирать и публиковать». Ведь, во-первых, это корни творчества, а не его плоды, а, во-вторых, далеко не всем было бы приятно видеть в сердце русского поэта тяготение к чему-то еврейскому. Зачем наводить тень на ясное солнце? Уж лучше говорить о его арапских корнях. Это, по крайней мере, не стыдно и не помешает ему остаться подлинно русским светилом.
А, с другой стороны, как говорится, из песни слов не выкинешь, и всё тайное когда-либо соделывается явным… :) Конечно, это ещё ничего не доказывает, ведь скажет кто-нибудь: он и на французском писал, и что теперь? И всё же, любопытная деталь... Впрочем, абсолютно не важно, была ли в Пушкине еврейская кровь, или же нет. Гораздо важнее то, что в его записной книжке были такие страницы!